Карамзин отметил, что «со смертью Анастасии Иоанн лишился не только супруги, но и добродетели». Сам царь в письме к Курбскому через 18 лет после смерти жены писал: «Зачем вы разлучили меня с моей женой? только бы у меня не отняли юницы моей, кровавых жертв не было бы».

Летописец говорит:

«Умерший убо царице Анастасии нача царь быти яр и прилюбодействием зело». Все инстинкты, которые Иоанн сдерживал за последние годы, теперь развернулись стихийно. Стены Кремлевского дворца, видавшие много, никогда не были свидетельницами такого необузданного разврата, который воцарился в них после кончины царицы Анастасии. Весь дворец был превращен в сплошной гарем, где всякий приближенный боярин был обязан участвовать в оргиях. Не желавших подчиняться этому обычаю ждала суровая расправа.

Поплатился жизнью престарелый князь Оболенский.

Через несколько дней после расправы с Оболенским Иоанн расправился с князем Репниным. После очередной пирушки царь велел позвать музыкантов и принести маски. Он сам надел шутовскую маску и пустился в пляс. Присутствовавший при этом князь Репнин не выдержал и заплакал. Иоанн подбежал к нему и хотел надеть на него маску. Князь вырвал ее из рук царя, растоптал ногами и крикнул:

– Государю ли быть скоморохом? По крайности я, боярин и думский советник, скоморохом быть не хочу.

Иоанн выхватил из-за пояса нож и вонзил в грудь старика.