© Российский общеобразовательный портал
http://artclassic.edu.ru/catalog.asp?ob_no=16390

Д.Г. Левицкий создал множество портретов Екатерины II. Установлено, что в 1770-х годах им было исполнено семь больших портретов императрицы, в 1780-х – пятнадцать. Первый из них, написанный для Е.Р. Дашковой в 1772 году, был  неоднократно повторен художником. При всем очевидном высоком мастерстве живописца эти изображения представляют собой ряд типичных парадных портретов царицы. Вместе с тем нет никаких письменных свидетельств о том, что Левицкий хотя бы единожды писал государыню с натуры. Екатерина Алексеевна относилась к русскому художнику без особого интереса. Она позировала преимущественно иностранным мастерам.

Новое произведение Левицкого стоит особняком в его творчестве. Оно отличается, прежде всего, надуманностью литературного замысла. В портрете менее всего отражены личные качества и характер Екатерины II. Художник создал абстрагированный образ императрицы, иллюстрацию идеального типа монархического правления, каким он представлялся среде просветителей второй половины восемнадцатого века.

“Портрет Екатерины II – Законодательницы“ с полным основанием может быть отнесен к разряду аллегорических картин. Образ «идеальной государыни» требовал от художника подтверждения в виде различных эмблем и символов. В композицию привнесены предметы, соседство которых может быть оправдано только иносказательными смыслами, отчего полотно окончательно утратило реалистический характер. Свойственное же таланту Левицкого стремление к конкретной достоверности нашло выход в блистательном изображении аксессуаров.

“Портрет Екатерины II – Законодательницы“ вызвал широкую полемику в русской печати. Начало обсуждения положил поэт И.Ф. Богданович. Он обратился к художнику со стихотворным приветствием:

Художник, небывалый случай, отозвался на журнальную публикацию – в следующем номере журнала появился его ответ, который стал первым в России публичным разговором живописца со своими согражданами. Левицкий, поблагодарив поэта за лестный отзыв, счел необходимым раскрыть содержание своего произведения. Словесное описание точно соответствует портрету-картине, находящемуся в Русском музее. “Средина картины представляет внутренность храма богини Правосудия, пред которою, в виде Законодательницы, Ея Императорское Величество, сжигая на олтаре маковые цветы, жертвует драгоценным своим покоем для общего покоя. Вместо обыкновенной императорской короны увенчана она лавровым венцом, украшающим гражданскую корону, возложенную на главе ея. Знаки ордена Св. Владимира изображают отличность знаменитую за понесенные для пользы Отечества труды, коих лежащие у ног Законодательницы книги свидетельствуют истину. Победоносный орел покоится на законах и вооруженный перуном страж рачит о целости оных. В дали видно открытое море, а на развевающемся российском флаге изображенный на военном щите Меркуриев жезл означает защищенную торговлю“.

В изъяснениях Д.Г. Левицкого обращает на себя внимание свободное владение просветительской терминологией: императорской короне противопоставлены гражданский “лавровый венок“, символ доверенной народом власти, и “труды для пользы отечества“. Несомненно, что этот демократический язык, трансформированный в живописные образы, соприроден гражданскому мироощущению живописца и его просветительским убеждениям.

Образ Екатерины II в портрете Левицкого не лишен налета одического восхваления: монархиня наделена “благородной простотой“, к которой стремились классицисты просветительской ориентации. Белая атласная одежда императрицы сродни античным одеяниям, обтекающим фигуру пышными ниспадающими складками. Одновременно на государыне можно увидеть царскую мантию, цепь ордена Святого Андрея Первозванного, а также красную ленту и крест ордена Святого Владимира 1-й степени. Изящным жестом императрица бросает в алтарь маки, которые во времена Античности считались символом сна и покоя. Тем самым Екатерина II изъявляет готовность пожертвовать своим спокойствием ради процветания свои подданных.

Портрет наполнен пышной репрезентативностью и официозной торжественностью. Он не мог не понравиться Екатерине Алексеевне, испытывавшей слабость к тонкой лести. Не случайно оригинал многократно повторялся самим автором и копировался другими живописцами.